В домах не то огонь, не то гниенье.
Но уж никак, никак не жизнь, не свет!
А может быть, такое преступленье,
Которому названья даже нет.

Чуть живы там, где купля и продажа,—
В подвальных лавочках и смрад, и грязь.
Взлетает из трубы, сгорая, сажа,
Как пьяная купчиха, разъярясь.

Безжалостно начертаны на своде
Знамена мести до седьмых колен
Всем изменившим воле и природе,
Упавшим добровольно в плен и тлен.

1916