О, Город! Смерть тебе! В твоей бесстыдной власти
Ты обратил Мечту в рабу своих утех,
На ложе из огня ты в корчах сладострастии
Сплетаешь Красоту и дымно-черный Грех.

Ты плавишь лаву душ в твоем проклятом горне,
Что смеют в тайных снах, свершаешь наяву,
И с каждым новым днем возносишь все упорней
Багровым заревом венчанную главу.

Гигант из сумрака, одетый багряницей,
Сотканной из сетей привычных чародейств,
Свободу сделал ты продажною блудницей
И Власть игралищем испытанных злодейств.

Как Бога, ты воздвиг чудовище машину,
И мир покорен ей, ярмо, как вол, влача.
Последней правдою ты выбрал гильотину,
Последним Судией — безумство палача.

О, Город! Будет день! И грянет облак серный,
И синих молний блеск расколет небосклон.
И будет вопль, и стон, и ужас беспримерный,
И голос возгласит: «Ты пал, о, Вавилон!»

Так, город! Ты умрешь! И плющ завьет палаты,
Сползет на улицы, где шум забав умолк,
И будут жить в тебе лишь коршун, гость крылатый,
Да пестрая змея, да страж развалин, волк.

И все ж люблю тебя томительной любовью,
Тебя кляня, твоей покорствую судьбе,
И слезы, и восторг, и боль, и славословья —
Я все отдам тебе.