Всецело преданный минувшего заветам,
Он страстно бичевал царящий в жизни мрак
И часто голодал, и был гоним при этом...
— Вот как?
Он часто голодал и был гоним при этом?
Дурак! дурак! Порой смущал его горячий призрак счастья,
Он, он... бежал тогда на бедный свой чердак,
Чтоб разрушать... пером — твердыни самовластья..
— Вот как?
От разрушал... пером — твердыни самовластья?
Дурак! дурак!
Он ясно понимал, что мог бы быть известным
В наш век упадочный бездарнейших писак,
Но он решил в душе быть искренним и честным...
— Вот как?
И он решил в душе быть искренним и честным?
Дурак! дурак!
Недавно я, бродя бесцельно по столице,
Зашел к нему... увы! — был пуст его чердак!
Он умер, господа, в Обуховской больнице...
— Вот как?
Так значит, умер он в Обуховской больнице?
Дурак! дурак!
1908
